...на самом деле дело было совсем не так... Никому неизвестная студентка Даце стояла и торговала. Языковых проблем не было - всё было строго по формуле "Деньги-товар-сдача". И тут к ларьку подошёл ОН. Он что-то сказал. Язык был не важен, потому что его Даце проглотила, а уши, эти безотказные латвийские уши, вдруг отказали! Он стоял, как лист перед травой, рот открывался, всё было как в замедленной съёмке, а она краснела, как вишня, бледнела, как поганка - ни му, ни хрю, одним словом. Плюнул мужик и ушёл солоно не хлебавши. И телохранители с ним. А хозяин ларька, всеми уважаемый новый латыш Автандил Самвэлович, отвесил Даце полновесный латышский подзатыльник и уволил её. Шутка сказать - самого Президента не обслужить! Это потом уже Даце всем рассказала, что русского оккупанта отвадила...

Однажды, тихим латышским хуторским вечером, когда латышкое солнце только чуть-чуть выглядывало своим краешком из-за латышкого горизонта, а на небе появились первые латышские звездочки, Великая Латышская студентка Даце Калниня решила освежить свои знания о латышской истории. И все бы ничего, да Пукис (латышский домовой) живущий в амбаре решил пошутить и подсунул вместо новенького, пахнущего типографской краской, учебника Великой Латышской Истории, старенький томик всемирной истории. Не заметив гнусной подмены Даце Калния, чьи мысли в тот миг, были отвлечены созерцанием портретов Великих Латышских Героев Буша и новенького Обамы, висевших у нее над кроватью, углубилась в чтение. Не сразу до нее дошел смысл книжных строк, а когда дошел - возмущению ее небыло предела. Слезы ручьем полились  из девичьих глаз.
- Как же так, не может быть -  шептала Даце Калния дрожащими губами. Неужели с конца 12-го до середины 13 века Великая латвия была завоевана крестоносцами, которые превратили всех несгибаемых и гордых латышей в крепостных крестьян? А чуть позднее половина родной Латвии оказалась завоевана братскими Литовцами? А спустя еще 10 лет братские Поляки тоже урвали свой кусочек, размером со всю правобережную Латвию? Не прошло и 40 после этого и вот уж братские Шведы отхватили себе всю Видземе (район Латвии)? Подумать только - в 1721 и 1772 годах русские свиньи посмели не завоевывать - а выкупить эти районы у братских Поляков и Шведов и присоединили эти земли к своей империи зла.
- Не верю! Крикнула Великая Латышская студентка Даце Калния, да так громко, что куры  попадали со своих шестов в курятнике. Крестоносцы, литовцы, поляки, шведы - все они наверняка были переодетые окупанты русские. Никогда я не произнесу и слова на русском языке! Дала клятву портретам Буша и Обамы гордая Латышская студентка Даце Калния. И немного подумав, навсякий случай добавила - на немецком, польском, литовском, шведском, а также норвежском (викинги тоже пошаливали) тоже буду молчать!
Вот так из-за глупой шутки домового Пукиса Великая Латышская студентка Даце Калния и не стала полиглотом!

Дело было 23-го февраля. Днём, на торжественном собрании, штурмбанфюрер СС Антон Курситис вручал "Железный Крест" белокурой брунгильдообразной Даце Калниня - за подвиг в деле очистки Великого Народного Языка. Осторожно приколов орден к высокой, упруго волнующейся груди девушки и исподтишка рассмотрев все её прелести - чистые стальные глаза, румяные щёки, длинную шею и ноги, крепкую попу, штурмбанфюрер подумал про себя на чисто русском языке: " Ведь классная тёлка, чё ж она такая дура, ёпть?" Вечером, запершись у себя на вилле, он сбросил китель, достал из-под половиц пузырь с денатуратом, испёк в камине картошку и, перемазавшись в золе, долго мурлыкал " Бьётся в тесной печурке..." К утру он решил " Не, ЮСТАС обязан мне неделю отгулов, нет сил с этим латвийским мудачьём".

Из всех предметов в школе Даце Калниня труднее всего давался родной латышский. С ныне ненавистным русским дела шли гораздо лучше; и не удивительно – первым словом в жизни Даце стало слово «mamma», которое она произнесла чисто и по-русски, а вторым - «dzimtene», что по-латышски означает «родина», которое Даце еле выговорила. И хоть третьим словом маленькая Даце произнесла слепо повторённое за дедушкой грязное ругательство на чистом латышском, но, как известно, нецензурная брань не всегда следует законам грамматики. С тех пор, будто преданный с детства латышский мстил Даце: правила построения предложений запоминались туго, на обе ноги хромал спеллинг, чистописание являло собой картину обратного. Не помогали и грязные выражения от дедушки – немногое, что Даце еле заучила на чистом латышском. И вот один из редких порывов к штудиям родного языка позволил Даце Калниня стяжать славу не только в латышском мире, но и далеко за его пределами. Когда она выросла, и пришло время зарабатывать на жизнь, латышский с горем пополам стал понятен, но произношение на родном языке оставалось по-прежнему неродным. Не давали плодов ни занятия другими языками, ни даже древним латинским по примеру Цицерона с полным ртом галышей, ни софистикой, ни йогой, ни камасутрой. Зато с русским языком всё шло по-прежнему гладко, и именно это родило в её латышской душе лютую ненависть к языку всех этих достоевских, пушкиных и толстых. И решила Даце, что её работа должна быть связана с широкими латышскими массами, а лучшей для этого профессии, чем продавец, ещё не придумано. И вот Даце оказалась за родным латышским прилавком в ожидании первого покупателя. Широко открылись двери магазина для первого в её жизни покупателя, так же широко улыбнулась ему молодая продавщица. Им оказался пожилой рабочий.
- Дай-ка мне, дочка, бутылочку русской водочки, ваших родных шпрот, какой-нибудь немецкой колбаски и …, - сказал покупатель на чистом русском и показал на прилавок, - вон ту, по-моему, французскую булку.
- При чём тут французы?! – растерявшись, взвизгнула Даце Калниня на чистом русском.
- Французы? – почесал затылок покупатель. – Так они вместе с немцами просят наш российский газ через Прибалтику. Вот, копаем, изучаем возможность, может, получится, тогда и вам достанется. Я сейчас только что с ночной смены, имею право.
- Свинство! Свинство! Свинство! – снова по-русски завизжала Даце Калниня и, сокрушив кассовым аппаратом интернациональную витрину, лихо перемахнула через прилавок. – Русская свинья! – кричала Даце в патриотическом полёте. – Cochon russe! – повторила она ту же фразу по-французски, приземлившись. - Russisch Schwein! - шипела Даце по-немецки. – Russian swine! – выкрикнула продавщица по-английски, сломя голову выбегая из магазина. - Porco russo! – визжала Даце
по-итальянски на улице. - Puerco rusa! – сплюнула она по-испански в урну у магазина. - Porcus, sucula, aper …! – не могла Даце вспомнить фразу на латыни. – Porcus, sucula, aper, c?ka … krievu! – наконец патриотически выдавила из себя Даце на ломаной смеси латино-латышского и, едва отдышавшись, добавила в дверь магазина: - Не нужно нам вашего русского газа, мы нанюхаемся …, тьфу, - по-русски сплюнула Даце в ту же урну, поправляя себя, - мы научимся арабскому!
Сбросив с себя халат продавца в урну с русским и испанским плевками, Даце Калниня помчалась в языковую инспекцию за медалью.

Великая Латышская студентка Даце Калниня очень гордилась тем, что родилась и выросла в Великой Латвии. И очень-очень-очень сильно ненавидела русских. За то, что они агрессоры, узурпаторы, диктаторы и просто сильно нехорошие люди. А нехороших людей ей мама с детства велела избегать и глубоко презирать. И она избегала и, по-необходимости, презирала. Т.е. делала все так, как и подобает Великой Латышской студентке.  Для правильной линии поведения требовалось подойти незаметно к человеку и  послушать, на каком языке он говорит. Если это был Великий Латышский Язык или Языки Великих Друзей Латвии, то можно было смело вскидывать руку в приветственном - Хайль! В противном случае требовалось сделать кислую гримасу представительницы Великой Расы и начать сильно презирать стоявшего перед ней недочеловека. Тем и жила. И даже получила Большую Медаль "За Заслуги Перед Великим Латышским Отечеством".  Однажды в магазин, где она работала, зашел человек, который не мог говорить, т.к. он был глухонемым. Человек жестами пытался объяснить  Даце Калниня, что ему нужна газета. И Великая Латышская студентка впала в ступор, т.к. не могла понять, нужно ли ей немедленно начинать ненавидеть этого человека. Великая работа мысли в светлой Латышской головке девушки была столь тяжела и непомерно громоздка для нее, что голова очень сильно разболелась. А за этим пришло понимание, что нужно ненавидеть человека, поскольку лучше перебдить, чем попустительствовать врагам. И она сильно-сильно возненавидела этого человека  и состроила страшную гримасу представительницы Великой Расы с больной головой. И человек ушел не солоно хлебавши. А потом пришел хозяин магазина и сказал, что глухонемой был Латышем. И очень стыдно стало Великой Латышской студентке, что оскорбила она представителя Великой Расы. А виноваты в этом были конечно же проклятые русские. Ибо именно из-за этих ничтожных и мерзких врагов она обидела хорошего человека. И еще сильнее возненавидела Даце Калниня русских. И прошла грусть.  И пошла она дальше с высоко поднятой головой. Творить разумное, доброе, вечное...

Великая Латышская студентка Даце Калниня и отвратительные 5000 рублей

Как-то раз Великая Латышская студентка Даце Калниня нашла отвратительную пятитысячную русскую купюру. Она увидела на ней ужасные русские слова, и ее даже стошнило. Но она все-таки была Великой Латышской Студенткой, поэтому смогла донести купюру в Великий Латышский Банк и поменять на Великие Латышские Латы. Раньше их надевали рыцари, а теперь их можно положить в бумажник и даже что-то на них купить!

Великая Латышская студентка Даце Калания и предательство шпрот.

Великая Латышская студентка Даце Калания доказала в суде что балтийские шпроты во время окупации 40-ых годов не чинили препятствий Советскому Балтийскому флоту, т.е. действовали на стороне окупантов. Так же Великая Латышская экспертиза мимики свежевыловленных шпрот показала что они матерятся на чистом русском языке. Отныне по решению суда все балтийские шпроты проживающие на территории Великой Латвии за предательство и пропоганду русского языка будут умертвлены и депортированы в Россию за счет россиян.

Великая Даце в целях самоусовершенствования стала посещать курсы русофобии и отвращения к русскому языку. Курсы назывались "БДСМ - ТЕХНОЛОГИЯ". Одетую в чёрное кожаное бельё Дацу прикручивали колючей проволокой к макету пограничного столба с надписью "Россия" и стегали крапивой под исполняемую хором зловещую песню "В лесу родилась ёлочка".

Однажды, в детстве, когда Даця играла в песочнице, какой-то странный дядя в длинном, наглухо застёгнутом плаще угостил её леденцами и по русски назвал её "милой девочкой". Вовремя подоспевшая латышская общественность отогнала дядю и объяснила трепетавшей Даце, что хотел от неё странный дядя. С тех пор при звуках русского языка Даця ощущает немоту и странную дрожь в коленях.

Однажды Великая Латышская студентка Даце Калниня решила прочитать про себя в интернете. Но даже огромное возмущение от прочитанного не заставило ее даже материться по-русски.

... глухонемая студентка Даце Калниня так и не поняла, за что ее наградили.

Великая Латышская студентка Даце Калниня и Серый Волк.

Шла как-то Даце Калниня через лес, в Центр государственного языка, чтобы получить награду из рук самого Антона Курситиса.
Вдруг, навстречу ей Серый Волк.
- Шалом, Даце, который час, не подскажете?
- Ай эм нихт ферштеен, шлемазл - ответила Даце, хотя прекрасно поняла вопрос.
- Гебен зи мир битте, русиш ленгвидж. Ай эм хангри - выпендрился Волк.
-Вот гад, под своего косит, подумала Даце, но рожа-то русская!
Я буду говорить только на госъязыке и в присутствии моего адвоката! -гордо заявила Даце на великом латышском языке.
- Ржунимагу! - съязвил Волк на чистом олбанском, доставая из рюкзака потрепаный букварь.
- Валки пазорныя! Хулиганы родного языка лишают! - заорала Даци, неожидано перейдя на русский.
-Ну так-то лучше, похвалил Волк, выкладывая на пенек учебник граматики для 3 класса и прописи...